16 февраля №3 (22166)

Помнить тех, кто сражался за нашу Советскую Родину

Я уроженец небольшого, но очень весёлого и тёплого провинциального города, который находится на юго-востоке Краснодарского края. Называется он Лабинск (ударение на второй слог). Основан он был в разгар кавказской войны казачьим генералом Григорием Христофоровичем Зассом в 1841 году, и в составе Махошевского укрепления составлял Лабинскую оборонительную линию.

Первоначально население станицы Лабинской составляли донские казаки да каторжники со ссыльными. Со временем станица росла, развивалась. Так как она кормилась хлебом с полей, то вместе со станицей росло и такое явление как кулачество.

Кулак – это зажиточный землевладелец, который скупал у обнищавших крестьян землю и сдавал им же её в аренду, а плату взимал зерном. Если крестьянин не платил аренду вовремя, то на помощь кулаку приходили его подельники – подкулачники. Вместе они составляли эксплуататорский класс на селе, мешая объединению разрозненных земельных участков в одно коллективное хозяйство. Подкулачники вместе с кулаками являлись реальной властью на местах, ведь у кулака были деньги, а у крестьян нет. И, как правило, всё село работало не на себя и страну, а на кулака. Вот и держал он деревню в «кулаке».

Поэтому для установления советской власти на Кубань были отправлены 25 тысяч добровольцев-коммунистов из ряда крупных советских городов. Они получили название «двадцатипятитысячники».

В числе этих «двадцатипятитысячников» из Ростова-на-Дону в станицу Лабинскую по решению партии прибыл и мой прадед – Шкорин Василий Семенович. Вплоть до начала войны он работал в горкоме партии и дослужился сначала до инструктора, а затем и до первого секретаря горкома. Работы было очень много. Предстояло развивать отсталый, замученный и голодный сельскохозяйственный Лабинский район, который, к тому же, страдал и от преступности. И это было сделано в кратчайшие сроки.

Но вот нагрянула война. 7 августа 1942 года началась оккупация станицы Лабинской.

Мой прадед вступил в партизанский отряд и в период с 7 августа 1942 по 25 января 1943 года состоял в нём.

Партизанить приходилось в 60 километрах южнее, так как в станице Лабинской было небезопасно. Шутка ли, из 70 000 человек населения в партизаны ушло около сотни. Это включая детей-школьников и женщин. В немецкой полиции служило много людей, а за информацию о нахождении партизана платили золотыми слитками размером с безымянный палец. О тяготах партизан, пытках в плену и лишениях я писать не буду – уже много написано и снято.

Благодаря усилиям Лабинского партизанского отряда удалось освободить большую часть Кубани практически без потерь, координировать направления ударов, спасти около 15 наших сбитых лётчиков и просто освободить нашу Родину от фашистов.

Но на этом его боевая история не заканчивается. После освобождения Кубани партизанский отряд был расформирован. Практически все бойцы отправились добивать немцев дальше. Как и мой прадед…

Имея на руках документ, освобождающий от воинского призыва, хлебную должность и тёплый кабинет, он отказался от всего этого и поехал в Казанское танковое училище. Через полгода, окончив его в июле 43-го, он вступил в должность командира танковой группы, состоящей из четырёх танков.

Он принял участие в шести из десяти «Сталинских ударов». По слухам, участвовал в операции «Курская дуга».

Первого ноября 1944 года танковая рота, возглавляемая моим прадедом, остановилась в местечке Эмбутэ Латвийской ССР на привал. Там в открытый люк танка моего прадеда залетела мина и прервала его жизнь.

Жена Василия Семёновича, Шкорина Клавдия Ивановна, в то время, когда её муж сражался на фронте, собирала пожертвования и взносы на создание танковой колонны «Лабинский колхозник». Эта колонна проехала всю Европу и участвовала в освобождении Праги от фашистов. После известия о гибели мужа, считая недопустимым жить в большом доме одной с двумя детьми, она написала заявление в партию с просьбой найти ей другое жильё.

Она была переселена в маленький подвал с земляными полами, где и прожила с двумя детьми до получения собственной квартиры.

Поступила она как настоящая героиня. Её подвиг был не замечен, забыт всеми, кроме моей семьи. Эти две истории не были поставлены на пьедестал почёта, как и судьбы миллионов других коммунистов, сражавшихся с фашизмом. Сегодня их место заняли рассказы о переселённых кулаках, расстрелянных полицаях, посаженных писателях-антисоветчиках, которых объединили термином «репрессированные». Их истории печатают в книгах, показывают в фильмах, и о них постоянно говорят по телевидению и радио. Но тех, кто сражался за нашу Советскую Родину было, несомненно, больше, и их подвиги забывать не стоит, особенно сейчас.